Мужской тренинг . РУ

Что случилось с Хозяином Зверей, когда люди перешли от охотничьей культуры к культуре охотников-собирателей, а затем к сельскохозяйственному обществу? Точное утверждение о трансформации богов никогда не может быть сделано, потому что боги включают в себя друг друга, обмениваются туда и обратно, создают сбивающие с толка союзы, оставляющие мифологию далеко позади.

Уточнив это ограничение, мы также можем с уверенностью заявить, что на индийском субконтиненте Хозяин Зверей трансформировался в Шиву.

Рост образного видения, приведший к образу Хозяина Зверей, частично человека, частично бога, частично животного, мы можем с полным правом считать великим религиозным событием. Древние женщины в отдельном и параллельном событии видели своим внутренним зрением сострадательное, питающее, изобильное, безжалостное существо, Рождающую Мать и Могильную Мать, блестевшую за сбивающим с толку зрелищем стареющих тюленей, светлых глаз младенцев, почек и сухих листьев, пескарей и китов, девочек и крон.

В каждом случае древние мужчины и древние женщины видели сквозь завесу крепкое невидимое существо на другой стороне экрана природы.

Теперь мы готовы вернуться к последней сцене нашей истории, в которой мужское и женское наконец собрались. Настоящие отец и мать тоже присутствуют. Это свадебная церемония, прерванная странным событием.

Дикарь является частью компании или сообщества в психике человека, и было бы так же глупо сосредоточиться исключительно на нём, как сосредоточиться исключительно на Воине. Как мужчина в нашей истории существует в качестве компаньона феминной энергии, иногда следуя за ней, иногда нет, так и Дикарь живёт в сложных взаимообменах с другими внутренними сущностями. Целая общность сущностей — это то, что зовётся взрослым человеком.

Я вижу семь из эти сущностей до сих пор. В этой книге мы подробно говорили о существе, которого мы назвали Королём, и уделили много внимания Воину. Одна из величайших фигур в мужской психике — это Любовник, и мы говорили о нём, когда говорили о саде. Дикарь, конечно, даёт энергию для всей этой истории. Здесь я кратко расскажу о трёх других, о которых мы пока не говорили.

Связь западного мужчины с Дикарём нарушалась и прерывалась на протяжении веков, и выстроила много страха. “Каждый ангел опасен”, — сказал Рильке, поэтому некоторый страх уместен. Но незнание неуместно.

Вместо того чтобы искать Дикаря снаружи, мы могли бы посмотреть на следы, сохранившиеся внутри нас. Один из следов — это спонтанность, сохранённая нами с детства. Независимо от того, в скольких семейных встречах мы принимали участие или сколько собраний комитетов посетили, небольшие забавные ужимки и причудливые крики ждут нас внутри. Когда мы находимся в скучной беседе, мы можем вместо того, чтобы сказать что-то скучное, крикнуть. Мы никогда не можем предсказать, что выйдет наружу; и как только оно выйдет, мы предоставляем другим интерпретировать его, никаких извинений или объяснений. Маленькие танцы полезны в середине спора, как совершенны хайку, громко произнесённые в церкви или при покупке мебели. Грубость и сарказм могут быть дикими, но неожиданность не дикая.

Мы замечаем, что Дионис — это греческий бог, наиболее связанный с ранением и раненными. Титаны, как гласит миф, дали Дионису зеркало, когда он был младенцем, а затем, когда он отвлёкся, разорвали его на части и съели. Как мы упоминали ранее, он был воссоздан из сердца, не замеченного Титанами. Некоторые другие греческие боги, например, Аполлон и Зевс, выступают за целостность, сияние, и подобную солнцу чистоту; но Дионис выступает за экстаз, что может наступить из разрыва и разодранности. Экстатическое вино появляется, только когда гроздь винограда сорвана, растоптана, закрыта.

Дионис — это гроздь винограда, разорванная руками в греческих деревнях и брошенная в винный чан. Когда мужчины и женщины наступали на этот виноград, известно, что они пели: “О, Дионис, я не знал, я не знал”. Когда в Грецию пребыла культура крупного рогатого скота, деревенские жители ритуально убивали быка весной, и когда ели его сырую плоть, снова и снова повторяли имя “Дионис”. Этическая философия хочет Аполлона, нравственности и совершенства. Язычники хотят разрыва и экстаза.

Дионис, напомним, родился из бедра Зевса. Так как судьбой Диониса было стать “мужчиной с двумя матерями”, молнии Зевса завершили его пребывание в лоне матери Семелы. Одна история говорит, что Гермес спас не рождённого мальчика и зашил на внутреннюю сторону бедра Зевса. В истории много магического мышления, но мы замечаем отверстие в бедре Зевса. Другая история рассказывает, что Зевс сам раскрыл своё бедро, чтобы обеспечить Диониса лоном.

Такого рода мышлению тысячи и тысячи лет. Андре Леруа-Гуран, годами изучавший загадочные наскальные рисунки Дордони, пришёл к выводу, что знаменитая сцена раненного мамонта, шамана в трансе и птичьих-голов-палочек, сводится к изучению “раны”. Из сибирских источников мы знаем, что шаман должен быть ранен, и копьё дало Христу рану на его стороне перед смертью.

Бруно Беттельгейм детально изучил обряды посвящения аборигенов и подытожил некоторые из своих выводов в Символических Ранах. По мнению Беттельгейма, аборигены говорят, что Великая Мать учредила определённые ритуалы, связанные с мужской инициацией. Только позже, судя по всему, мужчины взяли их себе.

Когда старейшины принимают ритуал, они придерживаются основной церемонии, но её настроение меняется. Если старая форма, как они видят, ослабит мужчин, то новая форма может укрепить их. Сохранив эту модель в разуме, можно представить себе, что старейшины-инициаторы в Греции взяли ритуал вепря и видоизменили его так, что юношей перестали приносить в жертву.

Детали раненных ног ведут нас в совершенно другом направлении, если мы вспомним ритуальные ранения Адониса и Аттиса. Сэр Джеймс Фрайзер в Золотой ветви, особенно в томе под названием «Адонис, Аттис, Осирис», излагает результаты своих многочисленных исследований по этому вопросу. Мы знаем, что в культурах Кибелы, Инанны, Венеры и Исиды в средиземноморских и месапотамских районах, Раненный Мальчик представлялся любовником Великой Матери и одновременно её сыном.

Двойную роль мальчика легче понять, если мы поймём, что в то время вся растительность — цветы, трава, пшеница, виноград, салат — представлялись мужскими. Поскольку мы говорим “Мать-Земля”, мы, если думаем обо всём этом, считаем всю растительность женской. Для них она была мужской.

Нет ничего похожего на ранение в голову или в плечо, или в грудь, чтобы сконцентрировать своё внимание на голове, плече или груди. Действие с новой раной концентрирует внимание юноши на его бедре. Чем дальше продолжается наша история, тем больше и больше юноша соприкасается с подземными сокровищами — пеплом, вооружёнными мужчинами, конём — и теперь юноша отправляется, так сказать, в нижнюю часть своего тела.

Яркое описание раны есть в рассказе братьев Гримм “Живая вода”. Юноша проходит сквозь сложный комплекс испытаний, пытаясь вернуть “живую воду” и спасти больного отца. Принцесса рассказывает ему, где находится фонтан, и что он должен набрать воды прежде чем часы пробьют двенадцать ударов. Он успешно набирает воды. “Как только он прошёл сквозь железные врата, часы пробили двенадцать, и ворота захлопнулись с такой силой, что отрубили ему кусок пятки”. Рана ноги, и снова к концу истории — мы догадываемся, что это замедлит его.