Уточнив это ограничение, мы также можем с уверенностью заявить, что на индийском субконтиненте Хозяин Зверей трансформировался в Шиву.
Уточнив это ограничение, мы также можем с уверенностью заявить, что на индийском субконтиненте Хозяин Зверей трансформировался в Шиву.
В каждом случае древние мужчины и древние женщины видели сквозь завесу крепкое невидимое существо на другой стороне экрана природы.
Пока все гости сидели за столом для брачного пира, музыка внезапно прервалась, огромные двери распахнулись, и вошёл баронский Король, сопровождаемый процессией из множества слуг.
Я вижу семь из эти сущностей до сих пор. В этой книге мы подробно говорили о существе, которого мы назвали Королём, и уделили много внимания Воину. Одна из величайших фигур в мужской психике — это Любовник, и мы говорили о нём, когда говорили о саде. Дикарь, конечно, даёт энергию для всей этой истории. Здесь я кратко расскажу о трёх других, о которых мы пока не говорили.
Вместо того чтобы искать Дикаря снаружи, мы могли бы посмотреть на следы, сохранившиеся внутри нас. Один из следов — это спонтанность, сохранённая нами с детства. Независимо от того, в скольких семейных встречах мы принимали участие или сколько собраний комитетов посетили, небольшие забавные ужимки и причудливые крики ждут нас внутри. Когда мы находимся в скучной беседе, мы можем вместо того, чтобы сказать что-то скучное, крикнуть. Мы никогда не можем предсказать, что выйдет наружу; и как только оно выйдет, мы предоставляем другим интерпретировать его, никаких извинений или объяснений. Маленькие танцы полезны в середине спора, как совершенны хайку, громко произнесённые в церкви или при покупке мебели. Грубость и сарказм могут быть дикими, но неожиданность не дикая.
Дионис — это гроздь винограда, разорванная руками в греческих деревнях и брошенная в винный чан. Когда мужчины и женщины наступали на этот виноград, известно, что они пели: “О, Дионис, я не знал, я не знал”. Когда в Грецию пребыла культура крупного рогатого скота, деревенские жители ритуально убивали быка весной, и когда ели его сырую плоть, снова и снова повторяли имя “Дионис”. Этическая философия хочет Аполлона, нравственности и совершенства. Язычники хотят разрыва и экстаза.
Такого рода мышлению тысячи и тысячи лет. Андре Леруа-Гуран, годами изучавший загадочные наскальные рисунки Дордони, пришёл к выводу, что знаменитая сцена раненного мамонта, шамана в трансе и птичьих-голов-палочек, сводится к изучению “раны”. Из сибирских источников мы знаем, что шаман должен быть ранен, и копьё дало Христу рану на его стороне перед смертью.
Когда старейшины принимают ритуал, они придерживаются основной церемонии, но её настроение меняется. Если старая форма, как они видят, ослабит мужчин, то новая форма может укрепить их. Сохранив эту модель в разуме, можно представить себе, что старейшины-инициаторы в Греции взяли ритуал вепря и видоизменили его так, что юношей перестали приносить в жертву.
Двойную роль мальчика легче понять, если мы поймём, что в то время вся растительность — цветы, трава, пшеница, виноград, салат — представлялись мужскими. Поскольку мы говорим “Мать-Земля”, мы, если думаем обо всём этом, считаем всю растительность женской. Для них она была мужской.
Яркое описание раны есть в рассказе братьев Гримм “Живая вода”. Юноша проходит сквозь сложный комплекс испытаний, пытаясь вернуть “живую воду” и спасти больного отца. Принцесса рассказывает ему, где находится фонтан, и что он должен набрать воды прежде чем часы пробьют двенадцать ударов. Он успешно набирает воды. “Как только он прошёл сквозь железные врата, часы пробили двенадцать, и ворота захлопнулись с такой силой, что отрубили ему кусок пятки”. Рана ноги, и снова к концу истории — мы догадываемся, что это замедлит его.